Михаил Ланцов - Александр. Книга V [СИ]
— Да нечем особенно. Даже то, что вы держали в руках жутко сырое. Вы же настаивали на высокой технологичности оружия, максимальном применении штамповки, токарного станка и прочих перспективных решений. Вот и возимся.
— И правильно. Но все-таки сильно затягивать не стоит. Так-с. Винтовка, револьвер… хм. А как у вас обстоят дела с пулеметами? Есть подвижки?
— По предоставленным эскизам и заметкам соорудили мы несколько образцов. Только вышли они настолько отвратительными, что наша старая МГ МП-58 легко превосходит их и в боевой скорострельности, и в надежности. Да, работают. Да, значительно компактнее. Но проблем с ними масса. Их в отличие от винтовок, даже на опытные стрельбы не выставляем. Решили все еще раз пересчитать и продумать. Заедают часто.
— В самом деле? — Искренне заинтересовался Александр. — А можете показать эти заедающие образцы?
— Конечно, — с этими словами Горлов провел Императора во вторую комнату, где на низком столе располагалось несколько вариаций на тему пулемета Браунинга образца 1917 года. Как эта модель могла страдать частыми заеданиями, Императору было просто не понятно. Ведь это была одна из самых простых и неприхотливых моделей станкового пулемета за всю первую половину XX века.
Александр подошел к ближайшей поделке и открыл ствольную коробку. В свое время, в клубе, он не раз заглядывал "под юбку" подобным игрушкам, а потому одного взгляда хватило для того, чтобы Император с трудом сдержался от мата. Конечно, он не был гением черчения и эскизных зарисовок, но "сумрачный гений" какого-то конструктора пошел куда-то в сторону при создании этого оружия.
— А это вообще стреляло?
— Плохо. У этого образца заедания происходят очень часто. Очереди редко больше десяти выстрелов. Частые замятия гильз.
— А кто над ним работал?
— Коллектив. Человек пятнадцать. Работы идут плохо — ребята дерутся за каждую деталь.
— Защищаете инженеров? — Горлов потупил глаза. — Хорошо. Назначьте одного из них главным и лично ответственным. Выбирайте на ваше усмотрение. Эти драки и дебаты до добра не доведут.
— Будет исполнено, Ваше Императорское Величество, — Горлов улыбнулся.
— И вот еще что. Изготовьте мне чертеж этого пулемета. Что вы удивляетесь? Думаете, разведданные, которые я вам спускаю, через меня не проходят? Хочу посмотреть, где товарищи напутали.
— Так там был рабочий пулемет?
— Да. Превосходный образец, который можно хоть сразу в серию запускать.
— Привлечь конструктора не получилось?
— Он погиб еще до того, как мы смогли получить заметки и чертежи. Образец, к сожалению, пришлось уничтожить, чтобы он не попал в руки англичан. Но факт его прекрасной работы совершенно достоверен.
— Да. Печально. Такой бы конструктор нам пригодился.
— Александр Павлович, у вас масса превосходных инженеров и конструкторов. Просто не давайте им заниматься всякой ересью. Вы сами человек с техническим складом ума. Разбираетесь в механике. Что же вы их не контролировали, когда они сооружали вот это чудище? Посмотрите вот сюда. Да-да. Как это уродство может работать? Они эскизы что, не видели?
— Видели и внимательно изучали.
— Так чего они тут слепили? Задача стоит не усовершенствовать модель, а повторить! Каждый эскиз делался с фотографий. Эти детали были не выдумка, а реальность.
— А фотографии нельзя приложить к эскизам?
— К сожалению нет.
— Что-то серьезное?
— Помните, недели три назад был небольшой пожар в подвале Спасской башни?
— Очень, очень жаль.
— Там много чего ценного сгорело. Увы, здание государственного архива мы пока только проектируем. Не знаю даже, как долго наиценнейшие материалы будут храниться таким непотребным образом.
— А там какая-то сложность?
— Десять этажей под землей, с вентиляцией, лифтами, системой регулирования влажности и прочими изысками требуют на данный момент решения целого спектра сложнейших задач. Да и вопросы безопасности подняты нешуточные. Уже сейчас мы обладаем ценнейшими сведениями, которые сохранят свою актуальность на протяжении десятилетий. Их нужно сохранить и защитить от попадания в руки врагов. В общем, сложность очень высокая. Хотя с виду, простое и неприглядное здание. Подумаешь, архив. Сарай да шкафы с полками. — Император улыбнулся. — Все уже давно не так просто.
— Я о таких вещах не думал. Вы знаете, мне почему-то казалось, что архив особо важных сведений должен быть довольно компактным. — Горлов усмехнулся. — Своего рода сундук с отделением часовых при нем. Я совершенно отстал от реалий.
— Ничего страшного, Александр Павлович. Вы и не могли быть в курсе всех дел. Даже я, обладая всей полнотой власти, далеко не всегда успеваю отслеживать всю важную информацию. Давайте продолжим наш разговор — Император вопросительно посмотрел на Горлова.
— Так вроде бы все. Больше никаких проектов стрелкового оружия мы не разрабатываем. О гладкоствольном ружье с трубчатым магазином для отрядов КГБ и солдат в дебрях Амазонки вы знаете. Да и оно не разрабатывается уже, а изготавливается малыми партиями. — Горлов задумчиво оглядел и смущенно пожал плечами. — Да. Все.
— Ну что же. Все так все. Но впредь не забывайте меня информировать о ходе разработок. От прочтения лишнего листка бумаги раз в месяц я не развалюсь. Вы меня поняли?
— Конечно, — вытянулся по струнке Горлов и взял "под козырек".
Глава 22
Уильям Гладстон пыхтел своей сигарой и любовался огнями, весело играющими в камине.
— Сэр, вы звали меня? — Эдуард Дерби тихо вошел в зал и встал чуть справа от кресла премьер-министра Великобритании.
— Да, Эдуард. Как прошли предварительные переговоры с колбасниками?
— Ничего утешительного. Бисмарк непреклонен. Он не готов уступить французам сейчас и попытать удачу позже.
— Его даже не пугает перспектива захвата Парижа русскими?
— Нет. Бисмарк вполне однозначно дал понять, что если Пруссия отступит сейчас, то второго шанса ей никто не даст.
— А что Фридрих?
— Фридрих искренне ненавидит русских и готов с нами сотрудничать, но он всецело связан по рукам и ногам этим вездесущим канцлером. Ему даже побеседовать с представителями британской миссии удалось далеко не сразу.
— Бисмарк нам настолько не доверяет?
— А вы бы на его месте доверились нам? — Улыбнулся граф Дерби. — Нет, конечно, нет. Впрочем, взаимная выгода от сотрудничества сильно ограничивает его в обвинениях. Думаю, если бы не Париж и его одержимость Германской Империей, то отношения между Берлином и Лондоном оказались куда более холодными.
— Это все печально. А что русские? Как они себя ведут?
— Как ни в чем не бывало. Ведут разборы завалов и пожарищ в Стамбуле. Дожимают турок в западной Болгарии. Методично подавляют восстание на Кавказе, очень кстати, удачно возникшее.
— Именно оно остановило их наступление в Малой Азии?
— Да. Причем решительно. Русские были вынуждены перейти к обороне по широкому фронту, сняв практически все резервы для действия против горцев. Даже болгарские ополчения с Балканского фронта перебрасывать начали.
— Ополчения?
— Да. Из регулярных войск в подавлении восстания задействованы только легкие части кавалерийского корпуса.
— Долго еще горцы смогут сковывать большие силы русских? Мы можем им помочь? Почему Александр использует только резервные части и ополченцев?
— Помогать уже поздно. Основные группировки мятежников разбиты. Сейчас там идет борьба с ушедшими в горы инсургентами, а также с теми, кто их поддерживает. Для этих целей прекрасно обученные войска попросту не нужны. Там ведь по большому счету нужно только контролировать территорию да препровождать колонны переселенцев до железной дороги.
— Колонны переселенцев?
— Да. Император выселяет всех, кто помогал восставшим.
— Погодите-ка. Получается, что восстание уже разгромлено?
— Можно так сказать. Но этот медведь решил довести начатое до конца и выкорчевать любое сопротивление в тех краях.
— Вы, я надеюсь, уже подготовили материалы в Панч?
— А надо ли? — Скептически улыбнулся Эдуард. — Вы же понимаете, что Александру плевать на наши оценки. А в широких слоях населения Европы уже слишком укоренилось мнение о нем, как о новом Наполеоне. Вы думаете, что несколько шуток сильно изменят положение?
— По крайней мере, качнут в нашу сторону.
— Я не стал бы так оптимистично оценивать ситуацию. Кроме того, нужно понимать, что он совершенно точно вернет нам колкость. И еще неизвестно, кто будет из нас выглядеть большим дураком.
— И что вы предлагаете?
— Передать сведения о совершенно бесчеловечном поведении Драгомирова на Кавказе в руки французов. Им терять нечего. Вот пусть и выскажутся от лица "прогрессивной европейской общественности" о том, что там происходит. Да и вообще — нас никто не останавливает додумать происходящее. Помните, как во времена Восточной войны, мы смогли выставить русских кровожадными существами в глазах Европы? Думаю, французы справятся с подобной задачей более чем. А мы им не станем в этом мешать. Эти дикие звери с востока… — улыбнулся граф Дерби. — Что может быть страшнее для любого француза?
